Стоит ли финансовому директору получать MBA в российской бизнес-школе? Представители бизнес-школ, конечно, защищают свои программы. А вот ректор Финансовой академии нещадно критикует.
Независимые исследования показывают: наличие у финансового директора степени MBA значимо не более чем для 10 – 12% работодателей. Как утверждают хедхантеры, даже формально подобное требование присутствует в заявках крайне редко. Конкурентное преимущество за обладателями опыта – убеждает не «корочка», а портфель успешно реализованных проектов и личные качества.
«На должность финансового директора берут не по диплому, даже если это диплом MBA Harvard Business School, – уверяет Елена Лобанова, декан Высшей школы финансового менеджмента (ВШФМ) АНХ. – Финансовый директор – это не просто управленец, он отвечает за рост ценности компании, за ее платеже¬способность и устойчивость».
«Бремя такой ответственности означает лишь одно: он должен быть даровитым человеком, умеющим принимать финансовые решения в самых неожиданных обстоятельствах. Кроме того, он должен быть очень порядочным человеком, ведь ему доверяют управлять чужими деньгами, именно чужими, потому что на 95% финансовые директора – наемные работники. Мне приходится время от времени беседовать с собственниками, которые ищут именно таких людей. В Высшей школе финансового менеджмента АНХ учатся в основном финансовые директора вот уже на протяжении ряда лет. Их опрос подтверждает мои наблюдения», – говорит Елена Лобанова.
Иметь или не иметь?
Диплом MBA – точно так же, как и диплом о высшем образовании, – не гарантирует человеку процветания, хотя, вне всякого сомнения, он позиционирует специалиста на рынке. Эксперты считают, что наличие диплома значимо как раз для первого шага в карьере, поскольку он подтверждает владение необходимым набором базовых знаний магистерского уровня, без которых претендовать на управление в принципе нельзя. Именно поэтому, как говорит Елена Лобанова, в мире одинаково востребованы как обладатели MBA, так и магистерских дипломов.
Теоретически можно, конечно, рассчитывать на успешную карьеру и с единственным дипломом, апеллируя, в частности, к примеру известных российских руководителей, достигших выдающихся результатов в своих областях, но не получивших при этом никакого бизнес-образования. Хотя подобная аналогия, по мнению наших собеседников, не всегда корректна. «Есть предприниматели, создавшие компании, их не так много, а есть еще огромная масса наемных менеджеров, которым нужно заботиться о повышении своей стоимости на рынке труда, – рассказывает Сергей Филонович, декан Высшей школы менеджмента ГУ-ВШЭ. – Они и приходят в первую очередь на программы MBA. Правда, некоторые предприниматели в какой-то момент тоже начинают учиться. Григорий Куликов, собственник «Миэля», учится у нас на executive. Я думаю, он хочет расширить кругозор, обратить внимание на проблемы, мимо которых прошел бы в своей компании».
Опыт – ценное конкурентное преимущество, но он олицетворяет еще и некий срок давности знаний. «Программа MBA и направлена в первую очередь на их обновление, – считает Екатерина Лисицына, руководитель программы MBA «Финансовый менеджмент» МИРБИС. – К тому же у финансового директора, много лет проработавшего в одной организации, формируется достаточно узкий взгляд на функционал. При этом широта обязанностей очень разнится от компании к компании».
«Знаем, знаем…»
«Не хватало знаний», – чуть ли не в один голос заявляли дипломированные финансовые директора, которых мы попросили назвать главный мотив, побудивший получить бизнес-образование, хотя никто не отрицал и того, что диплом нужен был для карьерного роста. Куда больше споров, в том числе среди потенциальных работодателей и самих преподавателей, спровоцировал другой вопрос: «Можно ли получить те самые знания в российских бизнес-школах?».
«Российский MBA? Знаем, знаем… Сами заканчивали», – не без сарказма ответила нам директор по персоналу очень известной международной компании. Однако менее предсказуемой оказалась позиция ректора Финансовой академии Михаила Эскиндарова. «Выпускники наших бизнес-школ не обладают такими же знаниями, как их коллеги, закончившие крупнейшие западные школы, – утверждает руководитель крупнейшего финансового вуза страны. – Их просто некому учить. Специалистов, владеющих и теорией, и практикой бизнеса, от силы 15 – 20, а бизнес-школ гораздо больше. Вот и бегают одни и те же преподаватели по разным вузам – где-то работают хорошо, а где-то халтурят».
Восемь лет назад Михаилу Эскиндарову довелось побывать в высшей школе страхования в Лионе, где он познакомился с президентом крупной страховой компании, «по совместительству» еще и профессором этой школы. Как оказалось, в преподаватели тот «напросился» сам. «Я тренирую интеллект, наблюдаю за молодежью, отбираю среди них себе сотрудников, и, наконец, мне просто льстит, что я профессор Лион¬ской школы страхования», – привел свои аргументы французский коммерсант. Делиться опытом готовы и российские практики, правда, первых лиц крупного бизнеса среди них почти нет. Не подходят для бизнес-образования и большинство вузовских преподавателей.
Елена Лобанова говорит, что подавляющее большинство преподавателей московских вузов она никогда не допустила бы в аудиторию, где учатся российские финансовые директора. И дело, с ее точки зрения, не только в знаниях. Проблема в том, что преподаватели высочайшей квалификации, имеющие достаточный рейтинг в программах первого высшего образования, не могут или не умеют работать в программах поствузовского образования, где учатся не просто взрослые люди, а люди с немалым опытом работы в управленческой и финансовой сферах.
Но всегда ли «взрослые люди» приходят в бизнес-школу за знаниями? Минувшей весной на одном из курсов в ИБДА были поставлены сразу четыре двойки слушателям (40-летним генеральным директорам компаний!), которые сдали совершенно одинаковые работы. «Кто у кого списал, естественно, разбираться на стали, – рассказывает Александр Чеканский, декан факультета стратегического управления ИБДА. – На первый раз обошлись выговором, но попадутся еще раз – отчислим без разговоров».
Очевидно, что любой человек мотивирован не только на знания, но и на оценки, причем вне зависимости от возраста или статуса, и если их поставили в ситуацию, когда для получения оценки нужно списать, они будут списывать. Однако репутацию бизнес-школ подрывает не сам факт списывания, а то, что во многих из них слушателям это сходит с рук. «К слову сказать, списывание – проблема интернациональная, это только миф, что в западных университетах экзамены сдают всегда «по-честному», – рассказывает Сергей Филонович. – В последние годы десятки выпускников известных бизнес-школ лишены дипломов задним числом. Выяснилось, что они большую часть своих курсовых и дипломных работ скачали из интернета».
«Если человек не хочет учиться, он ничему не научится, какой бы ни был вуз престижный. Скажу крамольную вещь: даже в посредственном институте можно получить при желании шикарное образование», – полагает финансовый директор компании «Автоспеццентр» Олег Мосеев.
Далеко не все слушатели программ MBA завершают обучение, получая государственные дипломы и степень «Мастер делового администрирования». В ИБДА, ВШЭ, МИРБИСе отчисляют в среднем 17 – 20%. В ВШФМ АНХ в установленные сроки дипломы получает лишь треть из тех, кто два года назад пришел учиться на программу МВА «Финансы».
Кто-то заваливает экзамены, у кого-то накапливаются «хвосты». Но отсев может происходить не только из-за того, что человек «не тянет», а потому что программа не выстроена правильно. По мнению Екатерины Лисицыной, если проекты накладываются друг на друга, то слушатели могут физически не успевать выполнять задания. В отдельных случаях люди могут инициировать отчисление сами, когда видят, что «не тянет» как раз та программа, на которую они пришли. «Если человек разрабатывает в своей компании бюджеты, а ему на MBA начинают читать «Бюджетирование», то понимаете, как это ему интересно», – иронизирует Сергей Филонович.
«Я такой фантастики не слышал»
Полемика вокруг бизнес-образования в нашем случае сводится по большому счету к следующему: имеет ли смысл финансовому директору разрываться между работой в своей компании и учебой на финансовых модулях MBA, если обновление знаний, ради чего собственно они туда и идут (декларируют по крайней мере) – это, по сути своей, не что иное как повышение квалификации. «Почему же нельзя получить нормальные знания при переподготовке или на специальных курсах? – недоумевает Михаил Эскиндаров. – Можно, причем намного быстрее и дешевле. Я могу вам перечислить десятки выпускников Финансовой академии, которые сделали блестящую карьеру, но ни один из них и не думал поступать на программы MBA российских бизнес-школ. Во всяком случае, я такой фантастики не слышал».
Обязательно ли финансовому директору быть финансистом по первому образованию? Вовсе нет, считают наши спикеры, в том числе сами финансовые директора, приводя примеры коллег – «технарей» или математиков.
«Чтобы стать финансовым директором, человек должен проявить себя в каких-то иных областях, не имеющих прямого отношения к финансам, – уверена Елена Лобанова. – В производственных компаниях финансовым директором очень часто становится главный инженер, потому что, как правило, именно он – наиболее яркая, интеллектуальная личность, с хорошим базовым образованием». А дальше, как она говорит, все просто: собственник дает этому человеку право учиться, добирать те знания, которых ему не хватает. «Это типичная когорта людей, обучавшихся на наших программах в первые годы нового века, – говорит Елена Лобанова. – К сожалению, сейчас 60% тех, кто приходят к нам учиться, имеют экономическое образование (первое или второе). Мне это не очень нравится, и не потому, что это плохое образование, в нем просто очень мало математики. Что же касается выпускников Финансовой академии, то для того, чтобы претендовать на должность финансового директора, им для этого необходимо получить комплексное управленческое образование, хорошие знания и навыки по теории и практике корпоративных финансов, которых сегодня им явно не хватает».
Ректор Михаил Эскиндаров, разумеется, не согласен: «Время неспециалистов ушло, и не только в банковской сфере. Частный случай не показатель. Я знаю очень крупную компанию, где финансовым директором тоже был инженер, причем прекрасно справлялся. Но до тех пор, пока компания не приняла решение выйти на международный фондовый рынок. Вот тут и понадобились базовые знания финансов, отсутствие которых не восполнит никакая бизнес-школа».
В то же время эксперты признают: нельзя и обобщать, рассуждать о российском бизнес-образовании в целом, так как его качество в значительной степени определяется той образовательной структурой, в которой была создана бизнес-школа. «Да, есть плохие программы, но есть и много хороших, не уступающих по уровню европейским, – рассказывает Сергей Филонович. – Так во всем мире: есть Гарвард, Уортон, Чикаго, но есть школы, про которые никто вообще не слышал. В Америке существует даже такое понятие как junk MBA. Это мусорные программы, которых там сотни».
Российская система бизнес-образования к тому же гораздо моложе европейской или американской. Несмотря на то что аналоги программ MBA возникли у нас еще в начале 90-х, только в декабре 99-го была разрешена выдача государственных дипломов, соответственно первые «легальные» выпускники появились лишь в 2002-м. «HR-отделы, если брать в целом по России, к этому явлению вообще не готовы», – говорит Елена Лобанова, апеллируя к пресловутому «знаем, знаем».
Статья опубликована на сайте http://www.finansmag.ru
Нино Гвазава
Все
Комментарии