Аарон Бим: «Мне следовало отказаться»

В свои 66 Аарон Бим вполне доволен жизнью. Шесть лет назад он стал героем новостей, признав, что подделывал отчетность HealthSouth, одного из крупнейших американских операторов центров медицинского обслуживания, где он был соучредителем и долгое время занимал позицию финансового директора. Четыре его преемника, руководившие финансами корпорации в период с 1996 по 2002 год, также были уличены в махинациях с бухгалтерскими документами на сумму в 2,7 миллиарда долларов.

Все пятеро CFO полностью признали свою вину и заявили, что на мошенничество их толкнул соучредитель и генеральный директор HealthSouth Ричард Скруши. Скруши был подвергнут суду, однако защите удалось поставить под сомнение их благонадежность, и обвинение было снято. (Тем не менее он был уличен в подкупе в 2006 году и в настоящее время отбывает тюремное заключение сроком в 82 месяца в федеральной тюрьме Техаса.)

Отбыв в камере три месяца, Бим вернулся в свой родной городок Локсли, штат Алабама. Ему пришлось продать свой роскошный особняк за 3 миллиона долларов, чтобы возместить причиненный ущерб и оплатить юридические издержки. Теперь он ведет скромный образ жизни, а на хлеб зарабатывает, подстригая лужайки.

Вместе с тем Аарон Бим приобретает все большую известность как лектор. Он надеется, что история его краха поможет студентам глубоко усвоить принципы этичного бизнеса.

Редко какой финансовый директор не имеет зуба на своего бывшего генерального, но в вашем случае взаимоотношения кажутся особенно тягостными?

Я бы сказал, что человеку со стороны такое трудно понять. Скруши ни в чем нельзя было отказать. Он приходил в ярость по любому пустяку, временами я даже опасался физической расправы. Теперь я шучу со студентами, что если устроить схватку между Ричардом Скруши и Ганнибалом Лектером, то я бы поставил на Скруши.

Как начались махинации?

К 94-му или 95-му году мы стали крупнейшей компанией Алабамы и вошли в список Fortune 500. У нас было порядка 40 000 сотрудников и медицинские центры во всех 50 штатах. Но по мере развития становилось все сложнее и сложнее выдавать на-гора требуемые цифры. Невозможно ежегодно расти на 20% или 30% только за счет прибыли. Чтобы аналитики на Уолл-Стрит не снизили нашу оценку, мы стали сокращать резервы на покрытие безнадежных долгов. Также при покупке компаний мы корректировали их оценки, чтобы в дальнейшем раздуть за счет этого свои доходы.

Летом 96 года, когда все возможности манипулирования оценками были исчерпаны, мы пошли на мошенничество. Мы решили, что если сделать множество мелких приписок, аудиторы их не заметят. И вот как-то вечером (это был второй квартал 96-го года) я сказал: «Ладно, была-не была!». Сказано-сделано: мы нарисовали несуществующие доходы и несуществующие активы.

Вы продолжали подделывать отчетность вплоть до своей отставки в 1997 году. Что вы чувствовали все это время?

Это было ужасно. Ощущения были паршивые. Я-то надеялся, что одним разом все и ограничится. Но когда мы смошенничали четвертый квартал кряду, мне показалось, что это уже никогда не кончится. Тогда я и ушел. Мы выкопали себе могилу.

После отставки вы общались по поводу мошенничества с вашими преемниками?

По сути дела нет. Я ведь уехал за полтыщи километров. Иногда мне случалось бывать в Бирмингеме, и знакомые неизменно говорили мне: «Ты вовремя ушел». До 2003 года я пребывал в уверенности, что мошенничества прекратились, и все в порядке. Честно говоря, испытал шок, когда объявили, что подделки продолжались на протяжении все этих лет. Я просто не представлял, что такое возможно.

В конце концов один из ваших преемников Вестон Смит пришел с повинной. Не жалеете, что сами не сделали этого раньше?

Жалею о другом. В тот решающий момент, когда мы перестали справляться со своими обязательствами, нужно было ответить отказом генеральному. Меня бы уволили – ну и пусть. А когда ты уже смошенничал, когда замарался, трудно пойти на попятный.

Сегодня вы ездите по бизнес-школам и рассказываете студентам о том, что случилось в HealthSouth. Зачем это вам?

Хочу, чтобы мои ошибки послужили уроком. Сегодня бизнесу особенно не хватает этики, и уж кому как не мне об этом говорить. Если мы объясним студентам, какие соблазны их ожидают в деловом мире и к чему это может привести, у нас будет шанс что-то изменить.

Иногда меня спрашивают – разве этике можно научить? Я привожу в пример пилота Чесли Салленбергера, который в январе удалось посадить свой самолет на реке Гудзон после отказа всех двигателей. Он справился, потому что всю жизнь тренировался приземляться. Он действовал на уровне рефлексов. Когда перед вами встает выбор – пойти на мошенничество или нет, вы находитесь в смятении. И если вас обучали этике, то вы можете уцепиться за эту соломинку. Если мы предостережем студентов, что на их пути могут встретиться люди, которые будут подталкивать их к преступлению, что на финансовых менеджеров оказывают гигантское давление, то, возможно, они поступят правильно в критической ситуации.

Вы считаете, ваши презентации имеют эффект?

По крайней мере так говорят мне профессора, обучающие этике. А я сам очень на это надеюсь. В числе прочего я призываю студентов пробиваться сквозь риторику руководству и узнавать истинную суть корпоративной культуры. Если вы чувствуете что-то не то, так оно, скорее всего, и есть.

Что у вас спрашивают студенты?

Очень много вопросов о законе Сарбейнса-Оксли. Поможет ли он справиться с мошенничеством? Я считаю, именно закон Сарбейнса-Оксли и заставил Вестона Смита явиться с повинной. Его назначили CFO, и совет компании, не знавший о мошенничестве, объяснил ему, что влечет за собой SOX.

Каково вам сейчас жить?

Совсем неплохо, хотя я и разорен. Просто я снова стал таким, как все. Я еще раз поступил в колледж и закончил двухгодичную программу по обработке почвы. Теперь привожу в порядок лужайки клиентов, я да моя газонокосилка – вот и весь бизнес. Я подрезаю траву, читаю лекции, а в свободное время пишу книгу о моих злоключениях.

Можно ли сказать, что у вас в душе сейчас мир?

Да. Мой брак выдержал все испытания. И мне кажется, что люди ценят то, что я сейчас делаю читая лекции. Но, не скрою, мне грустно, и я часто повторяю: я был основателем одной из самых успешных медицинских компаний в Соединенных Штатах. Сегодня акции HealthSouth котируются на Нью-йоркской фондовой бирже, корпорация процветает. Но меня будут помнить не за это. Меня будут помнить как человека, совершившего мошенничество. Это доставляет боль мне и моей семье. Но знаете, время лечит, и сейчас я в порядке.

Эдвард Тич